И люди в этих лагерях спасались?
Да, меня очень желали слушать, но администрация всегда следила за мной и, как могла, - притесняла.
По Конституции в нашей стране и тогда была свобода совести. Почему же были такие жестокие преследования? Корень всех зол: «Сказал безумец в сердце своем: Бога нет!». Так написано в Библии. Коммунистическая идеология утверждала, что Бога нет, а значит все, кто говорят о Боге, - ненормальные или преступники. Я два раза проходил обследование в институте им.Сербского. Известный профессор Лунц – еврей по национальности, и поэтому уважавший Священное Писание, - выражал мне свое сочувствие. Он соглашался, что мое дело сфабриковано и предлагал мне согласиться на диагноз «психически нездоров» и освободиться от преследования. Но я отказался, потому что не мог из-за минутной слабости разрушить все Божье дело в нашем регионе. Я видел многих людей, которые шли на такой диагноз, но потом попадали в тюремные больницы, и там им было очень плохо.

Иван Петрович, а может быть, Вам хотя бы уменьшили срок заключения?
Нет, я отсидел все десять лет. В 1971-м году я приехал в Москву, в Бирюлево, где жила моя мама, но меня не прописали. В это время я только-только женился. Моя жена была верующей и тоже судимой за веру, отсидела три года в Мордовских лагерях. Она была первой пятидесятницей в Мордовии, и после ее служения там осталось около сорока церквей.

Мы с молодой женой снимали квартиры в Москве, но потом решили обосноваться в Малоярославце Калужской области, купили маленький домик и стали здесь жить и проповедовать Евангелие. И уже за проповедь здесь меня осудили на три года, которые я отсидел в Пензе.

Вернувшись домой, я продолжал свое служение. И следующий срок, который мне дали, - пять лет. Мы проходили по этому делу с одним братом по фамилии Мурашкин. Он был студентом Бауманского училища в Москве, но перед выдачей диплома его поставили перед выбором – Бог или диплом. Он выбрал Бога и стал помогать мне в духовной работе здесь, в Малоярославце. По решению суда он отсидел в Салехарде, а я – в республике Коми.

Какие обвинения вам выдвигали?
Мы открыли детскую воскресную школу.
Малоярославец являлся местом духовного Пробуждения во времена застоя. А как здесь обстояли дела?
Мы открыто проповедовали Евангелие, хотя милиция актировала каждое наше служение, и нас каждого штрафовали по 50 рублей. У нас была бабушка, которая получала колхозную пенсию 8 рублей, и ей все равно выписывали штрафы с приговоркой: «Ничего, братья заплатят». Но ничто не останавливало нашу проповедь Слова Божьего. Потом наша работа стала расширяться по всей области, потом – дальше, дальше…

Много людей тогда хотели слышать о Боге?
Тогда, пожалуй, больше, чем сейчас. Даже когда нас вызывали в райисполком, чтобы штрафовать, все чиновники старались прийти в то время, когда нас судят. У них был большой интерес к нам.

Мы открыто проводили молитвенные собрания, настаивали, что мы – христиане веры евангельской и по закону имеем право собираться.

Стало ли легче Вам служить Богу во времена Перестройки?
Когда пришла Перестройка, я досиживал свой последний срок. И хотя времена изменились, пришлось и под домашним арестом год посидеть, видимо, меня хотели арестовать не за религиозную деятельность, а за нарушение паспортного режима, но все обошлось, хотя пришлось решать мое дело на уровне Совета Министров.

Я стал проповедовать Евангелие свободно. Мы проводили служения в своем городе и по другим городам. Сейчас я возглавляю Объединенную Церковь Христиан Веры Евангельской, являюсь начальствующим епископом Российской Федерации и всего СНГ.

Это было незаконно?
Да, в те времена не разрешалось религиозное образование детей. Но мы не брали детей коммунистов, мы учили своих детей. И все равно получили по пять лет.Наше братство помогает людям, которые унижены и отвержены – наркоманам, бомжам, алкоголикам, бывшим осужденным. Мы зарегистрировали Центр реабилитации, и к нам приезжают люди не только со всей России, но и из других республик. За этот год у нас прошли курс более 100 человек. Бог изменяет их, обновляет дух, душу и тело. Эти люди нуждаются в нас.

В нашей церкви есть воскресная школа, начальная общеобразовательная школа, есть хор. Я считаю, что христианин должен трудиться, пока живет.

К нам недавно приехали верующие люди из Таджикистана, Узбекистана, Казахстана – четырнадцать многодетных семей. У пресвитера – десять детей, и еще один должен скоро родиться. Мы собрали деньги, и сейчас заканчиваем для них строительство дома. Остальным семьям мы купили землю, срубы. Не сразу они получили вид на жительство, пришлось мне как епископу обращаться к президенту Путину, что русские должны иметь возможность приехать на свою историческую родину, и сейчас вопрос с документами решается.

Иван Петрович, Вы женились после первого тюремного заключения. Расскажите о своей семье.
Мне тогда было уже 41 год. Брак мы заключали в поселке Щербинка под Москвой у пастора Николая Васильевича Романюка. Это был мой хороший друг и товарищ.

В этом году будет тридцать лет, как мы поженились с моей женой. Восемь лет она ждала меня из заключения. Она - верная христианская душа, много помогала мне. Детей Господь нам не дал. Я думаю, что тогда власти отобрали бы их у нас, и ей было бы очень тяжело. Но у нас много духовных детей.

Спасибо Вам. То, что мы спаслись, произошло во многом благодаря Вашему служению Богу.
За идею нужно заплатить. Иисус Христос – наш Начальник жизни – пострадал, и все, кто следуют по Его пути, страдают. Мы вошли в труд тех, кто страдал за Христа раньше нас в Сибири, Магадане, по всей России. Так много христиан находились в застенках и тюрьмах. И мы благодарны всем, кто был до нас. Все венцы мы положим к ногам Иисуса.